***
- Прости, не хватает денег. –
Харон отказался везти.
Утро, июль. Вот бездельник!
Время, помню, с трёх до шести.

Ягоды, сахар отмерен.
Банки готовы принять
Буйную лаву варенья…
Что это?
Вашу же мать!

Мы торговались с Хароном:
Оболы – рубли, лишь вези!
По карте ли, переводом,
На лодке своей, на такси…

Треснула сытая банка.
Осколок царапнул висок.
Пульс шелестел как шарманка.
На платье – малиновый сок.


***

Помнишь, мы танцевали в портовых кабачках?
Запах жареной рыбы и мужского пота.
По воскресеньям ты приносил алую розу.
Мои черные волосы и твои золотые.
Жадные мужские глаза и танго.
Это было до той большой войны.
Ты нанялся матросом – защищать свою родину.
Маленький остров, где вода становится льдом.
Ты говорил про долг и зов Рода.
Я больше никогда не видела тебя…
Нашей внучке уже десять лет.
У неё зелёные глаза.
Вчера после школы она показала мне на карте твой остров –
Там, где вода становится льдом.
И попросила научить танцевать танго.




***
Толстая девочка – вечный изгой.
Дёрни сильнее её за косичку!
У неба в окошке цвет голубой.
…Едем всем классом на электричке.
Толстая девочка – фартук с дырой.
Первая двойка, последняя парта.
Пиковой дамой растоптан герой.
…А по субботам «Весёлые старты».
Толстая девочка –ранец смешной.
В школу с букетом, домой со слезами.
Доброе детство прощается с нами.
Из памяти вычеркнут бал выпускной.




***
Осенью, после Покрова, вспоминают ушедших предков.
В памяти не сохранились их имена, даты рождения и смерти.
Но они и есть тот род, чьим являюсь продолжением.
Пришёл неродившийся брат. Ему сейчас 33 года.
Первый раз потревожил память и сердце.
Огрызок яблока на ладони. Протягивает мне: откуси и ты!
Прости нас. Родителей. Меня.
Мама провела три дня в больнице.
И никогда не вспоминала причин и последствий.
Как будто ничего и не было.
Я - одиночка по жизни. Зачем мне младший брат?
И сегодня не знаю ответ на вопрос.
Прости.
Я не могу назвать тебя по имени. Его нет.
Я не могу поставить свечку в храме.
Прошу Богородицу принять тебя под защиту.
И дать новую жизнь.



Тридцать лет

Ты качаешь меня на ладонях. Мне снова тридцать.
Ношу каблуки и костюм голубого шелка.
Спим на полу. Что тебе, милый, снится,
Осенью грустной и зимой пронзительно звонкой?

Ты качаешь меня на ладонях. Мне снова тридцать.
Целуешь лицо и руки - дрожит всё тело.
Я устала быть бабой, милый, птицей-синицей.
И сейчас журавлем улетаю в синее небо.

Ты качаешь меня на ладонях. Мне снова тридцать.
Снег всю ночь поливает хмурые крыши.
Зорко лишь сердце, милый, меняются лица.
Зорко лишь сердце. Глазами всего не увидишь.




***
Мёрзнут ноги. Надо купить себе тапочки,
Шерстяные носки, пальтишко и модный снуд.
Снова в окне бьются насмерть белые бабочки,
Но похожи они на осенних озлобленных мух.

Мёрзнут руки. Не согревают перчатки.
Варежки на резиночках в рукавах...
Мне пять лет. В кроличьей шубке и шапке
Еду гордо на сильных отцовских плечах.

Холодно! Холодно! Обещают морозы за тридцать.
Как бы не спиться от кофе и коньяка!
Да, на всех не хватает маленьких принцев.
Кому-то достанутся сразу три толстяка.

Мёрзнут руки и ноги. Не помогает пальтишко.
Где с галошами валенки? Съела моль.
И на земле наступает затишье.
Ветер шепчет сонату в тональности соль бемоль.